Лиза с сыном пришли к привычному месту прогулки. В районе «Азовстали» ещё грохотало, ветер тянул оттуда сажу, пыль и мелкий мусор — из-за них не было видно солнца.
Четырёхлетний мальчишка разложил игрушки на невысоком холмике и стал наматывать вокруг него круги на трёхколёсном велосипеде. Мишка громко рассказывал новости папе — чтобы тот слышал сквозь землю. Лиза тоже разговаривала с мужем, но не вслух.
Виталик погиб в начале СВО — нёс пожилым родителям еду в многоэтажку, рядом случился прилёт. Похоронили мужчину в палисаднике под родительским окном и только спустя десять дней. О кладбище тогда и речи не было — город обстреливался днём и ночью.
Лиза осталась одна с маленьким сыном и… большой раковой опухолью в груди. Незадолго до начала военных действий ей проводили интенсивную химиотерапию, а в марте 2022 года должны были прооперировать. Медлить было нельзя, но пойти лечиться было некуда — Мариуполь стоял в руинах.
— Когда наш микрорайон «Восточный» перестали обстреливать, сразу же побежала в храм. Рыдала от бессилия. Муж погиб, а я не могу получить лечение и понятно, что тоже долго не протяну. «Химия» больше не сдерживает рост опухоли, что с ней происходит, не знаю. А у меня сын. Четыре года. И что делать? В городе еду и воду негде взять — не то, что лекарства или медицинскую помощь. Безысходность меня смирила. Я приняла ситуацию и просто проживала день за днём. А тут Мишка придумал каждый день ходить «в гости» к папе. Не отказывала ему в этом. Мне тоже становилось легче тут, да ещё в храме. Отец Михаил находил нужные слова утешения, не знаю, как ему это удавалось, — Лиза признаётся, что выразить то, что тогда чувствовала, не может до сих пор. Она одновременно жила в состоянии глубочайшего горя и безнадёжности, но при этом с невыразимо сильной надеждой на чудо Божье. И оно произошло.
Отец Михаил, настоятель Свято-Владимировского храма, познакомился с главным врачом московской Больницы Святителя Алексия — Алексеем Юрьевичем Заровым. Доктор приехал в Мариуполь, чтобы на месте понять, чем и как помогать тысячам раненых и тяжелобольных.
Отец Михаил попросил Алексея Юрьевича вывезти на лечение в Москву одну из его прихожанок — овдовевшую тяжелобольную маму четырёхлетнего мальчика. Заров согласился, спросил, где она сейчас?
— Кажется, знаю, где её искать! — задумчиво ответил отец Михаил. — На могиле у Виталика, у мужа её. Он был практически уверен, что Лиза там.
— Этот момент никогда не забуду: смотрю — едет машина отца Михаила. Издалека было похоже, что она сделана из помятой бумаги, настолько повредилась от взрывных волн во время уличных боёв. Бокового зеркала нет, вместо него примотано круглое розовое зеркало со стразами. Машина останавливается, из неё выходит батюшка, за ним — мужчина и две сестры милосердия в белоснежных платах, которые тут же начал трепать серый ветер. Было полное ощущение нереальности происходящего… Отец Михаил подошёл ко мне и сказал: «Знакомься, это доктор из Москвы, Алексей Юрьевич. Он хочет тебе помочь», — последние слова Лиза говорит уже сквозь слёзы.
Изучив медицинские документы женщины, Алексей Заров скомандовал — срочно к нам в больницу! Лиза стала первой пациенткой, которую помчали на «скорой» из Мариуполя в Москву.
— Всю дорогу ехала, не отлипая от окна. Как ребёнок радовалась — у домов крыши целые, люди ходят, магазины работают! Это было путешествие из одного мира в другой. Смотрела на свои чёрные руки, чувствовала, как от меня разит гарью, и мне стало очень неловко. В Мариуполе мы все были такими — там каждый глоток ценный, кто же будет мыться водой, когда пить нечего? Меня потом месяц отмывали — настолько въелась в кожу эта копоть, — сейчас Лиза вспоминает это время с горькой усмешкой и, одновременно, светлой благодарностью.
Алексей Юрьевич Заров пригласил одного из лучших онкологов Москвы. Без обследований было понятно, что страх, стресс и прерванное лечение усугубили болезнь. Во время операции опасения подтвердились — рак «съел» почти всю грудь. А потом были несколько месяцев тяжёлых «химий», во время которых Лизу все поддерживали, как могли.
— Словно к родным приехала. Врачи и другие пациенты меня старались подбодрить. И Мишке постоянно несли гостинцы — он в это время жил у бабушки с дедушкой. Я ему каждую среду отправляла конфеты и сосиски, — рассказывает Лиза.
Передачи отвозили водители «скорых», они тогда стали еженедельно курсировать между Мариуполем и Москвой. Оттуда везли тяжелораненых и больных, туда — врачей и всё, что было необходимо для их работы — спасения сотен людей.
Домой Лиза вернулась только в ноябре. Чтобы жить! Узнав, что Больница Святителя Алексия открыла сбор на техобслуживание двух машин скорой помощи на платформе «Поможем», Лиза записала видео с просьбой поддержать.
С марта 2022 года «скорые» совершили 300 рейсов Москва-Донбасс и обратно. На них вывезли в Москву 450 самых тяжёлых пациентов, а на месте помогли больше, чем 25 тысячам человек.
Машины «скорой помощи» Больницы Святителя Алексия используются на пределе их технических ресурсов. Они проходят там, где порой сложно проехать внедорожнику. Они «летят» по высокоскоростной трассе Дон. Такой вынужденный «тест-драйв» невозможно пройти даже с малейшей неисправностью.
В год на полное и промежуточное техническое обслуживание двух машин «скорой помощи», а также замену всех комплектов резины нужно собрать 2 085 000 рублей. Ведь всё в спецтранспорте должно быть надёжно, как в авиации. Потому, что внутри едет жизнь! Поможем?
